90-летие. Портрет артиста: Михаил Марченко.

И вторую жизнь я бы отдал театру

Актёр театра имени Горького Михаил Марченко – о Понтии Пилате и сломанных коленях

Приморский академический театр имени Горького десятилетиями гордо несёт титул самого поющего среди драматических театров края. А Михаил Марченко, возможно, самый поющий и танцующий актер в театре…

Звонкий голос

- Какие дороги привели вас на театральный факультет института искусств?

- Случайные. Многое в нашей жизни – игра случая. Впрочем, я всегда говорю: если бы я не был артистом, кем бы я был? Без вариантов – артистом! Если бы мне было суждено прожить вторую жизнь, я бы пошёл бы в артисты. Это хорошая профессия. Она заставляет быть в форме, трудиться, работать над собой, не скучать, а расти всю жизнь. Только остановился – всё, пропал. Нужно постоянно быть в поиске, что-то новое узнавать, пробовать, экспериментировать.

- Вы не из театральной семьи?

- Нет. Но я занимался в театральной студии при ТЮЗе, который позже стал Камерным театром, а теперь это театр молодежи. В классе 6-м тогда я учился. Подбежала на переменке одноклассница, спросила: «Пойдешь за компанию на пробы в театральную студию?». Мы пошли. Ее не взяли, а меня – взяли. Занималась с нами Ольга Балунина, замечательный человек. В этой студии и сложились мои мечты, там я сформировался как будущий артист. Я окончил школу – и у меня не было вариантов, куда идти. Только на театральный.

Именно в студии мне предложили на Приморском радио вести программу «Приморский пионер». Как «Пионерская зорька» - только в краевом масштабе. Это было очень ответственно и почетно. Я горжусь тем, что вел такую программу. Это была работа! Считаю, что именно тогда и сформировался мой характер, отношение к профессии. Требовалась и дисциплина, и творческое, искреннее отношение к делу… В театре без этого нельзя, ведь мы здесь не работаем, мы служим театру! И никак иначе. Начнешь просто работать – счастья в профессии не видать.

- От ведущего пионерской программы наверняка требовался звонкий чистый голос?

- Еще до юношеской мутации голоса я начал петь, у меня были педагоги. Занимался в хоре мальчиков, руководила им Светлана Фурса. Без ложной скромности скажу, что меня называли «Робертино Лоретти»… Думаю, на ПТР должна сохраниться запись, где я в конце 80-х с симфоническим оркестром пел песню «Погоня» из фильма «Неуловимые мстители». Это была моя визитная карточка.

И первое мое звание «Артист года» (а таких у меня три, просто я не часто об этом говорю) было присуждено тогда, за вокал… В 1991 году, ещё школьником я получил этот кубок за песню. Очень я этим кубком дорожу.

Вообще в юности, помимо многочисленных видов спорта(от шахмат до восточных боевых искусств), увлекался игрой на гитаре в бардовском клубе "АУРА", под руководством моего духовного отца, учителя, гусара, поэта, музыканта и Человека с большой буквы Геннадия Геннадиевича Алюшина.

- При таких вводных ваши родители, наверное, спокойно восприняли то, что вы пошли на театральный?

- Нет, они были скорее против, чем за. Уже на дипломных спектаклях – после просмотра «Прощания с Ветлугиным», который поставили мои мастера Анатолий Бугреев и Татьяна Данильченко, родные сказали: «А Мишка-то – артииист!». Только тогда признали… И для меня это было очень дорого, потому что никто из них (я это видел, грыз себя, думал, ту ли дорогу выбрал) не верил в меня изначально. Но когда они признали… Тогда чуть ли не впервые я начал верить в себя. Для творческого человека это важно, это дает энергию на всю жизнь.

- Вам легко училось?

- Нет. Но и не скажу, что сложно. Мне нравилось. У нас был курс особый – выпустилось в 1995 году только 11 человек.

Анатолий Бугреев – мастер, глыба на все времена. На его советах, его багаже, его уроках я живу по сей день и пользуюсь ими. Очень часто, при работе над ролью вспоминаю ту или иную фразу мастера, беру краски с той палитры, которую он – вместе с Татьяной Михайловной – в нас, студентов, заложил. Он был максималистом – и на третьем курсе влепил мне как-то двойку за мастерство актера. Это был удар!

Ролей мне не дарили

- Анатолий Бугреев и Татьяна Данильченко были актерами театра имени Горького. Вы мечтали о работе в этом театре?

- Да. Я не хотел уезжать из родного Владивостока, не понимаю, как можно жить без моря в принципе. Обожаю нырять, занимаюсь дайвингом. Море – моя стихия!

И работать я хотел только в театре имени Горького. Председателем госкомиссии был Ефим Семенович. Он отсмотрел все наши дипломные спектакли. И когда я подошел к нему в коридоре института искусств и спросил о работе, он мне отказал. Сказал: «Ты отличный актер, но у меня полная труппа, пока нам новые артисты не нужны». Я страшно огорчился, как у разбитого корыта себя чувствовал… И вдруг. Вот тот самый случай, о котором я говорил! На выпускном банкете нашем был Александр Славский – мой коллега, товарищ уже много лет. И он мне сказал, что Ефим Семенович сменил решение и берет меня в труппу. Ура! Сбылась мечта. Где бы я оказался, если бы не этот случай?

- По каким творческим принципам живёт театр имени Горького?

- Об этике пребывания в театре нам рассказывали еще наши мастера, Бугреев и Данильченко. Мы, молодые артисты, с уважением, пиететом и даже опаской относились к мэтрам. Это было правильно! Они были Артистами с большой буквы и учили нас…

- Вы начинали с небольших ролей…

- Да, никто главных ролей сразу не дарил. Первую роль молодого героя в «Моей прекрасной леди» - поющего, заметьте – я получил только через несколько лет службы в театре. Потом был Альфред в «Летучей мыши», затем – Бабс Баберелей в «Тетке Чарлея». Этот спектакль мы отбарабанили 15 лет!

Да, свои роли я заслужил – и очень рад тому, что они были вокальные. Вокал – моё…

- «Тетка Чарлея» в каком-то смысле ваша визитная карточка…

- Да. Репетировать этот спектакль было непросто, на фоне всеми любимого «Здравствуйте, я ваша тетя» с неподражаемым Калягиным в роли кого? Правильно, Бабса Баберлея… Для меня главным было сделать роль так, чтобы и близко не было параллелей с работой Александра Александровича. Чтобы не сравнивали. И даже надо было переплюнуть по задору, по вокалу, по удали какой-то, что ли, фильм, чтобы зрители во время просмотра были НАШИМИ! Поэтому в спектакле так много степа, кстати, было. И не сочтите за бахвальство, но я помню, помню это чувство, когда ты правишь залом, понимаешь, что зрители – твои!

Во время спектакля происходили интересные случаи. Однажды моя женская туфля во время действия улетела в район 10-го ряда и артисты, вместе с полным залом, замерев, как в рапиде, провожали ее взглядом, а потом любезные зрители мне её вернули прямо на сцену. Никто не пострадал. На поклонах долго аплодировали стоя, и я предлагал зрителям присесть, ибо будет третий акт. Они с удовольствием садились - и мы на бис танцевали степ.

- А еще вы были инициатором вокально-драматических представлений в театре…

- Да, было несколько проектов, в том числе «Гранд-попурри», «Бенефис молодых артистов»… Ефим Семенович доверил мне делать живую программу – с оркестром, без минусовок… Как было здорово, сколько было драйва! Мы байкеров приглашали, на сцене были мотоциклы. Эх!

- Вы были душой этого проекта, на мой взгляд.

- Ну может быть… Мы все старались.

- Сегодня вы поете? В новой постановке – «В джазе только девушки»?

- Все музыкальное – мое. Я испытываю восторг от работы в таких постановках! Мог бы – играл бы только в оперетте и музыкальных спектаклях! Мне удалось поработать с легендарным Юлием Гриншпуном в «Летучей мыши» и «Мафиози», это была огромная школа!

Кстати, в «Мафиози» я душил Александра Славского. С большим, скажу вам, удовольствием (хохочет). И большой любовью. Была ещё «Трехгрошовая опера», её ставил Иосиф Топоровский. Но такой же яркой, как «Тетка Чарлея» или «Укрощение строптивой» эта постановка не стала. И режиссёр говорил, что именно у «Трехгрошовой оперы» больше провалов, чем успехов… Такая вот судьба спектакля, такая аура. Как у «Мастера и Маргариты» - когда её ставят, всегда что-то происходит…

Всегда быть интересным

- Кстати, о «Мастере и Маргарите». Как вы входили в роль Понтия Пилата?

- Я считаю себя универсальным актёром. Таким, которому удаются и Пилат, и Озгуд (который назван в пьесе «старичком»). Я люблю роль Пилата – тем более что передо мной есть потрясающий ориентир, Александр Славский, ведь Пилата мы играем в очередь. Он потрясающий в этом образе, там есть, чем поучиться. Но играет по-своему, а я – по-своему. Не копирую Александра Петровича, а создаю своё – и если мне удалось убедить зрителя, что я Понтий Пилат, то это моя победа.  

- Какие качества нужны артисту, чтобы всегда быть Артистом?

- Четыре года я уже преподаю в институте искусств и говорю студентам, что самое главное, первое, что необходимо артисту – здоровье и стабильность. Если ты собираешься в этой профессии быть востребованным и успешным, невозможно быть больным. Нельзя. Артист сегодня обязан быть спортсменом. Хорошо двигаться.

Второе – важно быть синтетическим, универсальным актёром. Я и в себе взращиваю постоянно это -разноплановость, умение делать и то, и это. Говорю студентам: ну не умеете вы танцевать брейк. Ну и ладно. Хороший артист сымитирует так, что все поверят, что он умеет. Присмотрись, запомни и отработай.

И третье – чтобы быть интересным на сцене, ты должен быть интересным. Не пустышкой. Имей свое мнение, своего царя в голове, расширяй человеческую палитру. И тогда ты будешь интересен зрителю, если он почувствует в тебе многогранность!

А чтобы в театре имени Горького быть реализованным, то важно вот что. Важно болеть своей профессией. Не ждать мгновенных дивидендов и отдачи. Отдавать себя всего, прикладывать титанические усилия… Не так давно я сломал мениск на ноге. На левой. На правой давно уже сломан… А степ никто не отменял! И что? Перебинтовался, взял себя в руки – и пошёл, пошёл… Надо. Надо! Удивляй зрителя, будь интересен.

- Есть актёры, которые долго настраиваются на роль, а есть те, которые словно по щелчку переключаются, вы из каких?

- Из тех, что по щелчку (улыбается). Но на самом деле всё всегда по-разному. Вот на Пилата я настраиваюсь. Потому что сказать даже самые первые его слова должны не просто так звучать… Я пораньше делаю грим, одеваюсь, ухожу, чтобы наполниться…

А в других случаях могу и по щелчку. Пришёл, переоделся, наложил грим – готов! Не люблю в целом приходить в театр задолго до спектакля, боюсь перегореть.

- Ваша работа уходит с вами домой?

- Ооооо! Сегодня я всю ночь, всю ночь, представьте, даже во сне, пел песни из «В джазе только девушки»! Сам себе говорю: «Миша, остановись, мозги лопнут!». И ничего не могу поделать, ничего! Работа всегда со мной, 24 на 7, особенно незадолго до премьеры.

- Ваши дети выходили на сцену с младых ногтей… Вы бы хотели, чтобы они стали артистами?

- Хотеть-то я могу, но решать будут они. Хотя в целом – я был бы не против, если бы они пошли по моей стезе. Как отцу, мне было бы проще и приглядеть за ними, и помочь, и вложить профессию (в чужих-то детей я уже четыре года вкладываю, и они мне благодарны)… Да и дети мои небесталанные, да-да, я понимаю, что так говорят все родители. Но тем не менее. Они артистичные, способные и в этой стезе им было бы хорошо.

- Вас узнают на улице?

- Периодически. Не буду лукавить – мне это приятно. И не раз в жизни выручало. Например, лет несколько назад – в ГАИ, в МРЭО, при оформлении документов. В налоговой. Это приятно.

- Театр Горького – он какой?

- Многоликий. Разносторонний. И это здорово!

- Ваши пожелания театру в 90-летний юбилей и себе как артисту этого театра?

 - Театру – громких, ярких, больших премьер и побед! Себе - побольше ролей.

 

Автор: Любовь Берчанская.